30 Июля 2024
Наши разговоры с мамой сводились к моему уродству и неудачам, непременно настигающим толстых, неуклюжих и некрасивых людей. В переходном периоде моего взросления прыщи добавили дополнительное основание для её глубоких вздохов и закатывания глаз. Лишь папа видел во мне свою красивую звездочку. Он приходил на итоговые и экзаменационные концерты с моим участием, дарил цветы, баловал подарками и угощал сладостями – за что непременно получал нагоняй от мамы.
Когда я поступила в экономический институт, мама перестала мучить меня нравоучениями и раздражаться по любому поводу. Казалось, потепление в наших отношениях было связано с моим избавлением от прыщей и лишнего веса, успешным окончанием школы и бесплатным поступлением в вуз, но всему виной оказался роман мамы на стороне. Думаю, папа догадывался о её адюльтерах, но предпочитал верить глупым рассказам о сверхурочной работе или ночных посиделках с подружками. Мне было жалко отца. Но он беззаветно любил свою взбалмошную жену, боялся её потерять и всегда исполнял все желания своей неверной спутницы жизни.
На последнем курсе института отца не стало. Он умер в служебной машине по дороге на работу. Врачи сообщили, что у папы внезапно остановилось сердце без единого шанса на спасение, но только я знала, что предвестником этой трагедии стало очередное увлечение мамы сослуживцем отца.
Потеря самого близкого человека стала настоящей трагедией для меня. Я не могла представить, как буду жить с матерью, отравившей всё самое светлое, что было в нашей семье. Однако на девятый день после смерти отца и проведения традиционных поминок мать собрала свои вещи и уехала к любовнику в загородный дом. Многочисленная родня была в шоке от её поступка. Лишь для меня отъезд изменницы стал настоящим подарком.
Так я осталась одна в окружении вещей отца и воспоминаний о нём. Сначала мне было тяжело жить в одиночестве, но после получения диплома я устроилась на работу и смогла переключиться на новых людей. Молодому экономисту платили немного, но я смогла подружиться с завхозом компании и втайне от генерального директора получила подработку, став сменной уборщицей офиса.
Целый год кропотливого труда на основном месте работы позволили обратить на меня внимание начальницы экономического отдела – она стала поручать мне ответственные задания. Правда, никогда не хвалила и получала удовольствие от скандалов и сплетен сотрудников.
Однажды она задержалась на работе и застала меня с тряпкой в руках и ведром, наполненным грязной водой. Амбициозная женщина пришла в ярость от моего дополнительного занятия и назвала меня безмозглой дурой, которой место на помойке, а не в престижной компании. Я стала оправдываться, объяснять, что испытывала нужду в деньгах, но начальница только сморщилась и пригрозила увольнением. Она выскочила из офиса, хлопнув дверью, я села на корточки и расплакалась.
Усталость, одиночество и безденежье утопили мою душу в депрессии. Я рыдала несколько часов и лишь немного успокоившись, смогла закончить уборку помещения. Вещи из рабочего кабинета забирать не стала, решила дождаться вердикта генерального директора.
Утром главные сплетницы отдела предложили выпить кофе, но я отказалась и безмолвно ждала своей участи. Начальница по обыкновению немного опоздала и, не переобуваясь в роскошные туфли, прямиком отправилась к руководству предприятия. Тридцать минут ожидания превратились в целую вечность. Когда секретарь вызвала меня в кабинет главного босса, я с трудом сдерживала слезы.
Он редко общался со специалистами моего уровня и всегда производил впечатление сурового и злого человека, но, увидев меня, вдруг расплылся в широкой улыбке и поприветствовал по имени. Я промямлила: «Доброе утро!» «Судя по твоим заплаканным глазам, оно не особенно доброе», – язвительно ответил руководитель. Он предложил присесть и закурил сигарету. Мне не нравился табачный дым, но попросить затушить сигарету не решилась. Пожилой мужчина долго смотрел на меня и первым нарушил молчание. Он напрямую спросил о вечерней подработке и после получения утвердительного ответа вдруг похвалил меня за трудолюбие. Босс почти сразу увидел разницу в уборке помещений и, «запытав» своего завхоза, узнал имя новой чистоплотной технички. Слезы потекли по моим щекам. Не обращая внимания на собеседницу, генеральный директор, вспомнив нрав своей главной экономистки, предложил мне перейти в другой отдел, где, по слухам, трудились самые стервозные дамы компании. Он был знаком с папой, крепко уважал его и, увидев имя доброго приятеля в моём личном деле, решил проявить ко мне милосердие. Потом босс улыбнулся с прищуром, мерзко облизал свои губы и добавил, что удивлен моим отсутствием сходства с самой красивой женщиной, которую он знал. Я поблагодарила за участие, но вдруг поняла, что имела дело с очередным бывшим любовником матери. Слезы высохли мгновенно, я вскочила с места и заявила, что отказывалась работать в этой гнилой компании, наполненной пустыми и лживыми людьми, и выбежала из кабинета.
Впервые в жизни я дала отпор человеку, который мне был неприятен. Но на достигнутом я не остановилась. Без стука заскочив к начальнице, высказала ей всё то, что накопилось в моей душе. В конце своей тирады я заявила, что считала себя талантливым, трудолюбивым человеком, достойным большего, чем угождение одинокой, бездушной, стареющей самодуре. Несмотря на то, что главная экономиста компании совсем недавно пересекла пятидесятилетний рубеж, из-за огромного количества сигарет и злобы она выглядела старше своих лет, но сама считала себя молоденькой красоткой. Услышав последнее оскорбление, начальница пришла в ярость и пообещала «закрыть» все двери на моём профессиональном пути. В ответ я рассмеялась в голос и заявила: «Посмотрим, карга!» В отделе стояла гробовая тишина, лишь из-за двери начальницы доносились рыдания и глухие удары каких-то предметов о стену кабинета обиженной женщины.
Я неспешно собрала свои вещи, написала заявление об увольнении и отправилась в отдел кадров, где уже знали об этом инциденте. Кто-то крутил у виска, кто-то не смотрел в мою сторону, лишь главный бухгалтер, увидев меня, предложила зайти к ней в кабинет. Закрыв за мной дверь, взрослая женщина громко засмеялась и сообщила, что гордится моим поступком. Она, мягко говоря, недолюбливала мою начальницу и считала её нелепым аппендицитом в компании. Но, зная расположение босса к этой особе, старалась не конфликтовать, однако испытала истинное удовольствие от моих речей. Я грустно улыбнулась и ответила, что благодаря этой решительности «экономический мир» рыбной отрасли моей трудовой деятельности был заказан. «Тогда находи другую отрасль», – улыбаясь, ответила главбухша. Она достала листок бумаги, написала чей-то телефон и протянула его мне. «Это номер моей дочери», – сказала женщина и объяснила, что та работала в отделе кадров центральной библиотеки и находилась в поиске опытного экономиста. Я стала отнекиваться, объяснять, что не являюсь хорошим специалистом, но женщина рассмеялась в ответ и напомнила мне слова, сказанные начальнице, которые за час разошлись в компании на цитаты. Мне оставалось взять листочек и поблагодарить за поддержку.
Несколько дней я не могла решиться набрать нужный номер, но собралась с духом и позвонила в отдел кадров. В трубке я услышала приятный женский голос. Приветливая кадровичка представилась Юлей и назначила время для собеседования. Когда я училась в школе и вузе, была частым гостем этого книжного храма, но теперь, ступая по лестнице учреждения, я шла в надежде получить работу и узнать все библиотечные тайны, укрытые от глаз обыкновенных читателей.
В холле вместо привычной тишины раздавались звуки дрели, молотка и перфоратора, всюду лежала пленка, усыпанная известью и грязью. Я немного растерялась, но, увидев женщину в платке, одетую в спортивную форму, решила уточнить расположение отдела кадров. Немолодая, худощавая, улыбчивая женщина протянула руку и представилась Валентиной Михайловной. «Я директор этого ковчега», – шутливо сказала она. Я назвала свое имя и цель визита. Женщина сообщила, что срочно нуждалась в человеке, способном разобраться в сметах, грантах, каких-то кодах и прочей ерунде, свалившейся после бюджетной реформы. Кроме того, экономист по штатному расписанию был один, хотя и числился начальником отдела, поэтому привлекался к любой работе, вплоть до высадки деревьев. Я испугалась такой ответственности и захотела объяснить, что вряд ли смогу быть полезной учреждению, но бригада ремонтников уронила часть гипсовой колонны, заглушив мою речь. Я попыталась повторить свой отказ, но Валентина Михайловна вдруг схватила мою руку и поблагодарила за согласие. «Не переживайте, коллектив у нас дружный и очень веселый», – заключила директор и направила меня в отдел кадров, который был в конце коридора.
Кадровичке по имени Юлия было больше сорока лет, но называть себя по отчеству женщина запретила. Она рассказала о структуре библиотеки, особенностях характера основных лидеров коллектива и прочих нюансах межличностного общения людей, более двадцати лет работающих вместе. Мне вручили ключи от малюсенького кабинета под лестницей и предложили укрыть входную дверь полиэтиленом для защиты от ремонтной пыли.
Так началась моя новая жизнь, состоящая из теоретических открытий в области экономики, интенсивной общественной жизни и невероятно интересных встреч и знакомств. Я старалась не пропускать ни одной презентации книг и творческих вечеров, где собирались известные писатели, художники и музыканты. Днем меня ждали холодные цифры, сметы и планы, а вечерами я погружалась в бурлящую творческую среду. За год в учреждении был сделать капитальный ремонт, а на сэкономленные деньги мы обновили компьютерный зал для посетителей. Я разобралась в тонкостях подготовки проектов для получения грантов, и через два года консультировала коллег из других учреждений. В коллектив потянулись молодые, инициативные сотрудники. Наша библиотека приобрела популярность посетителей разных возрастов.
С мамой мы практически не общались, она вышла замуж за своего любовника, но не стремилась наладить отношения со мной. Со временем я вернулась к игре на пианино, которое забросила после окончания музыкальной школы, и считала себя абсолютно счастливым человеком. Однако мое незамужнее положение вызывало тревогу у нашей инициативной директрисы Валентины Михайловны. Она постоянно старалась познакомить меня с холостыми мужчинами и хлопотала о личной жизни. На одном из концертов, куда мы отправились вдвоем, я увидела талантливого пианиста. Молодой виртуоз обладал некрасивой внешностью и патлатой гривой, но своим мастерством очаровал меня. Увидев мою заинтересованность, новоиспеченная сваха узнала имя незнакомца у организаторов концерта. Им оказался новый аккомпаниатор местного коллектива Роман Орлов. Молодой мужчина родился в наших местах, учился в столичной консерватории, но решил вернуться в родные края, чтобы здесь проявить все свои таланты. Мы познакомились спустя несколько дней и сразу проявили интерес друг к другу.
Энергичный шатен с темно-карими глазами смог захватить мое сердце без особого труда. Он беззаветно обожал музыку, но нуждался в источнике вдохновения, которым мне суждено было стать. Мы полюбили друг друга и вскоре стали одной семьей. Родителям Романа я не понравилась: они обожали солистку хора, с которым Роман гастролировал, и считали выбор сына бездарным и слишком скоропалительным.
Когда родился наш сын Сашенька, свекровь перестала придираться ко мне по мелочам, а моя мама захотела стать заботливой бабушкой для своего внука. Эти две женщины, будто объявив войну, стали настоящими соперницами за внимание и влияние на внука. Свекровь преподавала сольфеджио в музыкальной школе, она гордилась тем, что благодаря её нечеловеческим усилиям Ромочка стал знаменитым – поэтому только она могла претендовать на должность лучшего воспитателя. Мама, словно позабыв о непростых отношениях с единственной дочерью, утверждала, будто её сила воли сделала из меня красивую женщину и специалистом своего дела.
Мы с Ромой слушали речи этих эгоистичных женщин, улыбались и точно знали, что всего достигли сами.
Когда Сашенька пошел в первый класс, на свет появилась наша дочь Настенька. Голубоглазая малышка была точной копией моей матери, которая, увидев внучку, плакала навзрыд. Но свекровь утверждала, что цвет глаз малышки полностью соответствовал оттенку неземных очей отца Романа. В доме вспыхнул новый нешуточный генетический поединок, который прекратился только с началом черной полосы в семье.
Сначала скончался отец Романа, потом умер отчим, через месяц супруг сломал обе ноги, катаясь на аргамаке с сыном. Без того раздавленный горем утраты, он очень тяжело восстанавливался и не смог вернуться в коллектив. Хор уехал на гастроли без него и вскоре нашел нового аккомпаниатора, что еще сильнее подкосило мужа.
Я пыталась поддержать супруга, рассказывала в больнице о наших детях, но видела в его глазах пустоту и отчаяние. Мне пришлось придумать новый проект для Романа. Я предложила открыть магазин музыкальных инструментов, которых так не хватало служителям искусства. На минуту он приободрился, включился в процесс, стал фантазировать, придумывать название, но потом обмяк, вспомнил наши кредитные долги на машину и отказался говорить на эту тему. Для бизнеса я решила продать нашу квартиру и переехать в маленькое жилье на окраине города, но мама запретила совершать сделки с квартирой отца и одолжила мне нужную сумму денег. Покойный супруг завещал ей загородный дом, какое-то имущество в соседнем субъекте и приличное содержание. Я не могла поверить своим ушам, расплакалась и обняла маму. Она нежно гладила меня по волосам и сказала, что готова на всё ради своей красивой и сильной дочери. С тех пор наши отношения с мамой изменились. Она снова увлеклась каким-то мужчиной, но только меня стала считать главным человеком в своей жизни.
Сватьи примирились друг с другом и помогли Роману восстановить здоровье, а нам создать успешный бизнес. Открыв третий филиал, я была вынуждена уволиться из библиотеки, где проработала больше десяти лет. Молодые специалисты придумали сценарий проводов и организовали великолепный вечер. Мне надарили столько цветов, будто я была настоящей артисткой.
Я с головой погрузилась в наш бизнес-проект и не заметила, как Роман потерял к нему интерес. Он с трудом находил нужные слова, чтобы организовать поставку качественных инструментов, в судебных спорах быстро терял самообладание и заседания превращал в скандалы, за прилавком никогда не стоял – считал это занятие не достойным великого музыканта и вскоре заявил, что решил вернуться в профессию. Я попыталась сосредоточиться на будущем наших детей и просила не отказываться от дела, в которое мы оба вложили свои души. В ответ Роман начал скандалить: «Ты никогда не была настоящим музыкантом, не знаешь счастья от оваций, не бредишь сценой, поэтому никогда не поймешь меня. Мне не нужен твой дурацкий магазин вместе с идиотами-покупателями и продавцами». Последнюю фразу муж крикнул, выходя из квартиры. Перед нашим разговором мне пришлось улаживать вопросы доставки виолончелей, «застрявших» в морском порту. Эти переговоры вымотали меня, не оставив сил даже для слез. Я поплелась на кухню, чтобы выпить фужер игристого за успешное разрешение транспортного конфликта и подумать о словах супруга…
Той же осенью Роман устроился преподавателем в престижное музыкальное училище, которое когда-то заканчивал сам. Вскоре он преобразился, в его глазах появился блеск. Но мы отдалились друг от друга: он не спрашивал о моих делах, мне были неинтересны истории его музыкальных побед. Он создал собственный квартет и старался выступать везде, где классическая музыка была в чести…
Когда Настенька пошла в первый класс, а Саша заканчивал восьмой, Роман сообщил, что влюбился в другую женщину. Она была на десять лет моложе меня, преподавала вокал и обожала гениального музыканта. Иногда я замечала перемены в настроении мужа, подозревала его в мимолетных увлечениях и вспоминала отца, которого так осуждала за слабость. Но мне даже в голову не приходило, что супруг решит окончательно развалить нашу семью.
Перебирая совместные фотографии, я видела счастье на наших лицах, точно знала, что любила и была любимой, но не понимала, когда всё пошло не так. Я корила себя, что придумала этот бизнес, который оказался непосильной ношей для творческого человека. Скучала по старой работе в библиотеке, где меня уважали и ценили. И не понимала, как объяснить детям, что их папа будет жить с другой женщиной. Сашенька, словно услышав мои тягостные мысли, пришел ко мне в комнату. Он сказал, что летом после учебы намерен работать сменным продавцом в моём магазине, а когда получит аттестат о среднем образовании, поступит в финансовый институт и станет полноценным помощником в моём бизнесе. Слезы невольно потекли из моих глаз. Мой сынок никогда не тянулся к музыке, обожал читать детективы, всегда мечтал стать сыщиком и вдруг ради меня решил изменить весь свой жизненный план. Я обняла своего защитника и ответила, что желаю ему приобрести профессию по душе, чтобы стать счастливым человеком. Он хмуро посмотрел на меня и ответил, что теперь, после предательства отца, сам будет заботиться о нашей семье. «Ты всё знаешь?» – спросила я. «Да, мамуля, в нашем доме слишком тонкие стены», – ответил Саша…
После переезда Романа больше всех страдала Настенька. По вечерам я объясняла дочери, что папа для неё всегда будет родным и близким человеком, но в ответ видела грустные глаза, наполненные слезами. Моё сердце сжималось от боли, видя страдания детей. Для сохранения отношений я хотела цивилизованно расстаться с мужем, но без скандалов не обошлось. Роман вдруг вспомнил, что имел право на половину совместно нажитого имущества, потребовал свою часть в бизнесе и забрал нашу машину, которую сразу подарил невесте. Я попыталась напомнить супругу, что первоначальный взнос оплатила моя мама и бизнес развивала сама. Но когда-то любимый человек равнодушно посмотрел на меня и заявил: «Нам с Машенькой нужна квартира, поэтому отдай то, что принадлежит мне по праву...»
(Продолжение следует)
Ариша ЗИМА
